2004.06.01. – Н. Лебедев. ВПЕРВЫЕ И НАВСЕГДА
31 мая 1946 года была основана Лаборатория «В», а двумя неделями раньше, как свидетельствуют документы, было положено начало строительной организации. Для знакомства с местом будущей стройки из Москвы в Обнинское выехали А.Н.Комаровокий, В.М.Карпов, А.И.Якубов и В.Я.Кузько.
…Черный ЗИС, свернув на проселок, медленно поехал по травянистой дороге и вскоре притормозил у кирпичного здания, от центральной части которого влево и вправо шли два крыла. Пустые окна давали простор весеннему ветру, он гулял в комнатах и по коридорам. Вот это здание и предстояло за короткое время подготовить для Лаборатории «В». Начальником будущего учреждения был назначен Л.С.Буянов, заместителем по научной работе – А.К.Красин, заместителем по строительству – Я.Д.Кренгауз.
Вряд ли кто из приехавших в тот весенний день 1946 года думал, что для людей, причастных к науке и стройке, открывается долгая дорога в такую нелегкую и такую интересную жизнь. Строительство называлось просто: «Объект В».
В конце 50-х годов встал вопрос о строительстве первой в мире атомной электростанции. Строить ее решили рядом с Лабораторией «В». Окончательному решению этого вопроса предшествовали споры, сомнения, неуверенность, разногласия. Атомная станция в центре страны! А вдруг авария? Куда спокойнее где-нибудь в глуши… Но И.В.Курчатов принял решение: «Всё! Хватит органики (на языке Игоря Васильевича это означало «организационные вопросы») - будет атомная станция. Отвечаю я».
Вскоре представители Москвы приехали к сотрудникам Лаборатории «В», чтобы определить место для сооружения первого энергетического реактора. В архивах нет документов, которые рассказали, почему выбор пал на деревню Пяткино. Возможно, потому, что она находилась близко от главного корпуса, единственного по тем временам подходящего здания, где уже во всю развернули работы физики. Поначалу в округе считали, что в Пяткине строят механический завод. Людей отсюда переселили. Большинство выбрало своим местом жительства д.Потрееово в нескольких километрах от родных мест.
Страна поднималась из пепла войны, везде требовались специалисты и строительные материалы, а на станцию Обнинское уже шли вагоны с песком, кирпичом. Сюда уже начали прибывать специалисты со строек большой государственной важности.
В начале 50-х годов на строительство АЭС прибывало все больше людей. В их числе П.А.Рязанов, А.П.Рязанова, Г.С.Гончар, П.С.Клемешев, И.П.Сорокин, М.Т.Власов, М.П.Паничкина, П.Л.Галаган, В.Н.Ломоносов, М.И.Темнов, И.В.Голиков, Т.И.Захарова, К.А.Клыгина, В.Г.Меркулов, В.Д.Романов, В.С.Чумаков, С.М.Поддубский и другие.
В ноябре 1951 года я был откомандирован из п/я 1-А (город Дубна) в п/я 10/10, которым руководил в период строительства Лаборатории «В», а затем Физико-энергетического института Петр Иванович Захаров (1946–1951 гг.). К сожалению, даже в богатых фондах бывшего Музея бывшего Обнинского управления строительства не сохранилось фотографии еще одного из руководителей стройки. 1952–1953 годы в биографии коллектива значатся как начало работы по освоению площади под строительство АЭС и возведению ее фундамента. Этим сложным, трудоемким и очень ответственным циклом руководил В.И.Анисков, хронологически разделивший в истории стройки «правления» двух Захаровых – Петра Ивановича и Дмитрия Семеновича.
Строительная площадка представляла собой огороженную колючей проволокой зону, где возводилось здание №1 (ТЭЦ). Была спланирована площадка под здание №102 (назначение которого мы, строители, тогда еще не знали). Старший инженер-геодезист П.С.Смирнов произвел разбивку, определив контуры будущего котлована здания №102. В перечне работ, направленных в адрес начальника стройрайона №2 С.Шебанова, на первое полугодие 1951 года предполагалось построить железнодорожную ветку, капитальное здание №1 (ТЭЦ), вынуть 10000 кубометров грунта здания 102 и т.д. Тот период строительства не содержит интересных фактов. Ни пресса, ни кинооператоры не оставили нам ни одного репортажа с места события. Его держит память.
К исходу лета стали готовить котлован. Сначала рыли вручную до одной отметки, землю таскали на носилках, потом шли дальше вглубь. Поставили ленточный транспортер и лопатами закидывали на него грунт. Сил отдавали много, а дело двигалось медленно. Мастер-десятник И.И.Касьяновский нервничал: «Мало, очень мало сделали! Механизмы бы сюда…» И все же на первую отметку – минус 4 метра – вышли раньше, чем предусматривалось графиком.
Всем любопытно, конечно, было, зачем нужен такой глубокий котлован. Но никто вопросов не задавал. Надо – так надо. Раз требуется вместительное подземное сооружение такой глубины, значит, сделаем! Потом вручную ставили деревянные сваи - шестиметровые пластины из толстых стволов с заостренными металлическими концами и металлическими оголовниками в виде обруча. И опять мысль: «Если фундамент такой, то каким же будет само здание?» Словно угадывая этот немой вопрос, прораб И.П.Сорокин как-то бросил вскользь: «Дивитесь, небось, крепкая ли опора? Выдержит! Ленинград весь на деревянных сваях стоит. Даже Исаакиевский собор…»
В конце 1951 года, наконец, в Пяткино привезли первый бульдозер С-81. И первым за руль его управления сел М.К.Кезиков. Вскоре у Михаила Кузьмина появился напарник – И.К.Жмурин, и они стали работать посменно. На очереди было рытье котлована. Затем появился полукубовый экскаватор. Разработку грунта производили в две смены, Грунт вывозили полуторакубовыми машинами ГАЗ-93. Хорошо трудились экскаваторщик М.Темнев, бульдозеристы М.К.Кезиков, И.К.Жмурин, шоферы братья Петр и Михаил Галаган, П. Мосин, С. Голиков, Н. Звезда и другие. К концу лета 1952 года котлован до проектной отметки (минус 18 метров от поверхности земли) был готов под дальнейшее производство строительных работ.
Строительство АЭС проходило в сложных условиях. Всё приходилось делать вручную. Вручную укладывали монолитный бетон. Не было плоских и пространственных, как сейчас, каркасов в полной заводской готовности. Арматура россыпью доставлялась на объект, и рабочие руками вязали ее проволокой.
После выполнения монолитной железобетонной плиты под здание предстояло выполнить большой объем опалубных, арматурных, бетонных работ, чтобы выйти на нулевую отметку. А тут появилась новая забота: день и ночь с короткими перерывами шел мелкий холодный дождь. Машины не доходили до строительной площадки. Пришлось без промедлений проложить по всей трассе от бетонного завода до площадки «лежневку» – деревянный настил.
Что представлял из себя в то время бетонный завод? Он был похож не то на ветряную мельницу, не то на элеватор. Глухое, сколоченное из досок сооружение, доски которого почернели от ветра и дождя. К деревянному строению, усиленному балками, рабочие подкатывали тачки. Песок и щебень находились на открытой площадке. Склад построить руки не доходили, хорошо хоть был сарай для цемента. Цемент к бетонному узлу подавался шнеками и элеватором. Начальником завода долгое время был Н.Г.Финатов.
В конце ноября 1952 года ударили жестокие морозы, а надо одевать бетон в «шубу», то есть работать по методу «термоса»: с двух сторон двойная опалубка с опилками внутри. Вторая проблема – как доставлять бетон в котлован. Попробовали ленточный транспортер, ничего не вышло. Пустили по нему бетон: в одну сторону летит щебень, в другую – цементное «молоко». Был поставлен кабель-кран с бадьей, которая может передвигаться по одной прямой линии. После выгрузки бетона из бадьи он развозился металлическими двухколесными тачками, которые называли «рикшами». Нет, не соответствовала тогда строительная техника нуждам строителей. Выручали люди, их энтузиазм, безотказность, сознание своего высокого долга.
В центре всеобщего внимания находилась главная часть будущего первенца атомной энергетики: реактор, который выглядел необъятным «клубком» из опор, бетона и т.д. Работы по укладке бетона вели в две смены. Электропрогревом занимались электрики С.М.Поддубский, В.Н.Ломоносов. Качество укладки и набор его прочности контролировали лаборанты А.В.Мерзлякова и З.И.Шустова.
В 1952 году, кроме основного здания будущей АЭС, возводились и другие объекты: специальное сооружение для хранения атомного «пепла», ТЭЦ ГПП-3, здания №№105, 109, плотина, водозаборные сооружения, мазутонасосная и другие. Был создан, наконец, строительный участок (начальник Николай Моисеевич Лебедев, главный инженер В.Д.Панарин, бухгалтер В.С.Хоптынская). В техническом отделе трудились Г.С.Гончар, А.П.Рязанова, в сметном – М.П.Паничкина, в плановом – П.С.Клемешев. Прибыли новые инженеры: А.Луковкин, Ю.Коншин, Э.Булатов, М.Власова, Ю.Хрулёв, В.Козаченко. Наружными коммуникациями занимался прораб В.Хлопотенко. От ФЭИ строительством АЭС занимались главный инженер Д.М.Овёчкин и возглавляемые им инженерные службы института (начальник ОКСа В.В.Матвеев, кураторы В.И.Пучков, В.Ф.Андрианов, М.М.Клоков и многие другие сотрудники).
У здания №102 была удивительно большая толщина стен, «защита», как коротко объяснили нам физики. Тяжелый бетон – это термин для обозначения того материала, из которого нам предстояло выполнить конструкцию. Для нас, строителей, он действительно был тяжелым в самом прямом смысле, ведь такого материала, предназначенного для радиационной защиты, до той поры просто не существовало. Больше года бились над ним в строительной лаборатории, руководимой А.И.Черемушкиным, чтобы добиться объемного веса более 4 тыс. тонн на кубический метр. Какие только добавки не пробовали: и дробь, и руду, меняли пропорции… Говорят, наши бетонные конструкции получились с двойной страховкой. С тех самых пор этот состав бетона использовался на строительстве последующих атомных станций: Билибинской, Белоярской и других.
1953 год – время, когда обнинская стройка выросла вдвое, а то и втрое. Строители и специалисты приезжали уже целыми группами. В период строительства и пуска Первой в мире атомной электростанции Обнинским управлением строительства руководил Дмитрий Семенович Захаров (1953–1957 гг.), человек исключительной работоспособности из тех, кто в свое дело вкладывает всего себя.
…Наступила осень 1953 года. Поселок продолжал строиться. В крайнем доме по улице Мигунова у С.Ф.Мордашева был свой рабочий угол, его называли «прорабской».
В то утро шло совещание.
«Вы все,– говорил Комаровский,– строители первой атомной электростанции. Какое сооружение! Первый в мире энергетический реактор…»
Новость ошеломила. Потребовалось время, чтобы понять ее, осмыслить. Так С.Ф.Мордашев, Р.В.Майстришин и их коллеги, работавшие до сих пор на гражданском строительстве, были переброшены на промышленное.
Сроки взяли всех в свои жесткие тиски, Москва торопила. Приехали изолировщики. Бригадой руководил В.В.Квандель. В здании атомной станции круглые сутки хозяйничали монтажники. Бригаде Кванделя предстояло идти с ними рука об руку от поворота к повороту, от одного метра труб к другому, и одновременно работать внизу, в реакторе.
Было ранее утро. В.В.Квандель готовил своим ребятам асбоцементную штукатурку, когда его срочно вызвали к начальнику АЭС (тогда уже была такая должность) Н.А.Николаеву. Тот начинал рабочий день не с кабинета, а с объектов стройки. Переступив порог, Квандель понял, что идет совещание. Его вел И.В.Курчатов.
– За полмесяца управитесь? – спросил Курчатов.
Квандель знал, что такое невозможно, даже если они будут работать день и ночь. Поэтому так и ответил: «Нет».
– Что нужно, чтобы управиться?
– Еще столько же людей.
– Будет вам еще 12 изолировщиков.
Слово свое Курчатов сдержал: через два дня приехали 12 девушек-изолировщиц.
Атомная станция соединена с ТЭЦ километрами труб. А еще есть хранилище для отслуживших свой срок ТВЭЛов. И для того, чтобы их принять, сооружены специальные боксы, а в них тоже трубы, трубы, трубы… И вся изоляция внутри этих непроницаемых вместилищ сделана на «отлично».
На сравнительно малых площадях сконцентрировалось множество узлов и элементов. Осложнялся монтаж большим объемом скрытых работ, их трудоемкостью. Начались поиски новых форм и методов сборки, монтажа, контроля качества. Здесь создавалась новая школа по монтажу энергетических реакторов. Организатором ее был инженер В.Ф.Гусев, за плечами которого - сотни сложнейших машин и агрегатов, смонтированных во время первых пятилеток.
Декабрь 1953 года был суровым, но строительство не приостанавливалось ни на час. Шли монтажные работы. И.В.Курчатов часто приезжал в поселок. Важные дела он не доверял никому и с пристрастием интересовался всем, что делалось в новой лаборатории, на строительной площадке.
В один из дней, холодных и неуютных, он побывал в реакторном зале, затем спустился вниз к монтажникам, Игорь Васильевич ходил из одного зала в другой, из отсека в отсек по подземной галерее, вглядывался в металлическую ткань, нет ли трещин, как сделали шов… И повторял: «Надо сделать раз и навсегда!»
К монтажу первого энергетического реактора готовились тщательно, прорабатывая каждую операцию. Курчатов проверил все до мелочей.
…Наступил последний день строительных работ – монтаж графитовой кладки. Над реактором установили «шатер» из чистых простыней, рядом поставили ещё несколько таких «шатров» для распаковки оборудования, хранения деталей, комплектования блоков и секторов графита. Центральный зал стал похож на палаточный городок. Перед началом работ люди мыли руки, надевали белые халаты. Ничего инородного не должно было попасть в реактор. День, когда строители закрыли реактор верхней защитной плитой, официально считается последним в строительстве атомной электростанции. Это было 9 мая 1954 года.
Но работа на объекте продолжала кипеть: строители наводили лоск. Им помогали физики. Никто не считался со своим рангом, положением, должностью. Каждый мог где-то подчистить, убрать какой-то мусор. А 27 июня 1954 года под руководством И.В.Курчатова был произведен пуск Первой в мире атомной электростанции. Закрутились турбины, и АЭС вошла в сеть Мосэнерго.
Н. Лебедев.
(гор. газета "Обнинск" №77 (2248) 27 мая 2004 г.; №78 (2249) 29 мая 2004 г.)
